Кир внимательно разглядывал пустынную улицу. Из крайней хижины появился старик. Опираясь на палку, он что-то высматривал из-под коричневой морщинистой руки. В облаке пыли пробежала стайка голопузых ребятишек. Стройная девушка несла на плече кувшин. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Однако Кир выждал еще некоторое время и лишь затем вошел в деревню.

Деревня

Единственная улочка опустела при приближении незнакомца. Кир нерешительно направился к площади. “Та это деревня или нет? — тревожно думал он. — Хотя все, вроде бы, сходится. Вот три вершины над ущельем, средняя похожа на гигантский обломок зуба, и эти скалы из травертина. Эта деревня племени Уэ! Если нет, план рухнет, как гнилое дерево под напором ветра”.

Он вышел на площадь. Жители не показывались. Лишь стайка собак лениво пересекла улицу и скрылась за домами. На ступеньках хижины, стоявшей чуть поодаль, Кир заметил старика, который сидел на сосновом чурбаке.

— Здоровья и много пищи вашему роду! — медленно произнес Кир на горском наречии, мучительно вспоминая полузабытые формулы из приветствия и обороты речи.

Горец приподнял голову и молча уставился на Кира.

— Скажи, о седовласый отец гор, — Кир стоял теперь почти вплотную к старику, напряженно вглядываясь в его красные слезящиеся глаза. — Ведет ли ваше племя свой род от великого Уэ?

— Кто ты? — ответил старец вопросом на вопрос, выдвигая из-за спины еще один чурбан. — Да, это деревня Уэ. Присаживайся. Когда один стоит, а другой сидит, не разглядеть друг друга, не понять, о чем речь.

Кир сел.

— Я Кир Наал. Веду род от бога Ао, покровителя земли и железа…

— Не сын ли ты Кира Железнорукого, — растягивая слова, произнес старик, — который приводил к нам с такими интересными вещами, сделанными из солнечных бликов, и хотел в обмен на них получить наших самых сильных юношей для работы под землей?

— Да, — ответил Кир.

Наступила тишина. Кир нетерпеливо шевельнулся:

— Могу я поговорить со старейшинами племени? — резко спросил он. Его начал раздражать этот медлительный собеседник в вытертой овчине.

Тот ответил не сразу.

— Говори же, с чем пришел? Я, старейшина, слушаю тебя…

Тут только Кир обратил внимание на набалдашник стариковского посоха, сделанного из странного темного металла (не железо и не мягкие сплавы, сразу определил Кир), на котором в яростной схватке переплелись фантасмагорические чудовища.

“Вот глупец! Как же не обратил внимания! Конечно, этот посох…” — Кир досадливо поморщился.

— Я пришел просить о помощи, — начал он, и тут же понял: не так надо было начинать! — Откуда-то из-за Черных гор пришли сильные воины и завоевали нашу страну. Смерть, кровь и разорение в наших домах…

— Мы знаем, — кивнул старик. — Но чего хочешь от нас?

— Я рожден от потомков неба, никогда не был и не смогу стать рабом. Тебе ли не понять меня?! Бесчисленные муки и унижения — путь моей судьбы. Но умирать, подобно загнанному дхолю, на грязном наконечнике копья — не хочу. У вас есть снадобье, которое даете нарушившим табу и законы. Испившие его, пройдя через страшные муки, очищаются в великом превращении в птицу, рыбу, зверя. Я прошу великой милости — пройти через это испытание, о старейшина племени Уэ! Я никогда не искал в жизни легких путей…

Странный огонек промелькнул в глазах старца. Только по этому Кир определил, что тот понял его.

— Значит, ты хочешь испытать на себе чары Уэ?

— Да.

— Но ведь ты потомок могучего бога Ао. Почему не просишь помощи у него, а прибежал к нам, как бездомный пес, — глаза старика ожили, в них сверкнул гнев. — Когда люди долин много лун назад пришли к нам, мы приняли их как братьев. Вы получили богатые земли с лугами и пастбищами, озерами и реками. Но этого вам было мало. Многочисленные, как саранча, и сплоченные, умеющие ковать оружие и убивать им, вы согнали нас с исконных земель, оттеснили в горы, обрекая на вымирание.

Некогда могущественный род Уэ угасал. Вы уводили наших лучших юношей и девушек. Они никогда не возвращались к родным очагам. И теперь, когда от племени Уэ осталось несколько деревушек, приходишь ты и просишь напиток, изготовленный не твоими богами, которыми кичишься и от которых ведешь род, а нашими… Видно, рассудок твой помутился от страха и жирной жизни, раз пришел с такой просьбой. Тебе, Кир, больше была бы к лицу женская накидка…

Кир сжался как от удара бичом. Рука непроизвольно скользнула под складки плаща и легла на рукоять кинжала. Но в следующее мгновение он пришел в себя. На крыше соседней хижины Кир давно заметил игру солнечных бликов на наконечниках стрел. И, видимо, не только оттуда были направлены на него смертоносные жала. Не успеет он вытащить руку с оружием, как десяток свистящих смертей оборвут его жизнь. Горцы и в императорской армии считались лучшими стрелками.

Старик замолчал, опустив глаза. Казалось, он не заметил движения Кира, затем тихо сказал:

— Ты не получишь от нас зелья, чужак. Хотя оно и является испытанием, но только для сынов племени. Ты же один из ТЕХ, — он указал в сторону долины, — кто достоин в лучшем случае только смерти, как бездомная дворняга. Но сейчас ты гость. До восхода солнца можешь отдыхать. Преследователи твои далеко. Вот эта хижина в твоем распоряжении. Еду принесут. Но с рассветом ты покинешь деревню. Ступай…

Медленно пересекая площадь, Кир хотел сохранить невозмутимый и надменный вид. Но краска гнева, унижения и беспомощности заливала лицо. Спиной он ощущал злорадные ухмылки жителей деревни, внимательно следивших за разыгравшейся сценой.

Колченогий стол с сосновыми чурбаками вместо стульев у подслеповатого оконца. Грубая лежанка у стены. Отчаяние перемежалось приступами апатии. Так, наверное, чувствует себя дикий зверь, загнанный охотниками в западню.

“Неужели конец? Что делать? Куда бежать? Да и надо ли? Вряд ли за оставшееся время найдется выход”. Но одно он знал точно: живым в руки варваров не дастся. Испытать второй раз подобное унижение? Никогда!

Распахнулась дверь, и на пороге появилась коренастая девушка с черными волосами. Она поставила на стол две глубокие миски с едой. Бросая исподлобья быстрые косые взгляды на Кира, сделала несколько шагов к двери. Но затем повернулась к нему:

— Кир! Ты не помнишь меня? — В ее неожиданно звонком голосе чувствовалось плохо скрываемое волнение.

— Нет, — Кир удивленно вглядывался в незнакомые, чуть грубоватые черты обветренного лица. — Разве мы встречались?

— Я видела тебя два раза. В первый ты вместе с отцом приезжал в нашу деревню. Тогда был так юн… Во второй, во дворце Императора на приеме старейшин племени. Дед тогда взял меня с собой…

Нет, Кир не помнил ее. Наступило неловкое молчание. Девушка, казалось, выжидала. Наконец решилась:

— Я слышала ваш разговор, Кир храбрый… — она запнулась. — Не каждый сын даже нашего племени пошел бы на такое. Хотя и ты, верно, не представляешь, какие испытания ожидают выпившего настойку звезды Иоман. Вот здесь, — она вытащила из-за пазухи потемневший от времени сверток, — зарисованы и описаны те несчастные, кому довелось испить из чаши огня звезд. Языка ты не поймешь, и хорошо. Но рисунки о многом говорят. Если не передумаешь, я помогу тебе и достану зелье. Место, где его хранит отец, мне известно.

— Почему ты хочешь мне помочь? — Кир в волнении встал.

Она не обратила внимания на вопрос.

— Но за огонь звезд, Кир, ты должен заплатить собой… — Девушка перевела дыхание, ее глаза блестели, она гордо подняла голову, откинув со лба тяжелую прядь. — Еще впервые увидев тебя, я поняла, что люблю. Но ты был так далек и недоступен. Боги вняли моим мольбам. Сегодня ты здесь. Я хочу лечь с тобой. Родить от тебя ребенка, который будет таким же, как ты, сильным и добрым… У тебя есть жена, дети?

— Нет.

— Решай. Когда зайдет солнце, я приду.

— Как тебя зовут? — спросил Кир. Но девушка, не ответив, выскользнула за дверь.